Идентичность как наркотик

Как быть странам, волею судьбы застрявшим на геополитическом распутье между Востоком и Западом? Как им определить свою идентичность? И чем поможет окончательный поворот?

«Идея об идентичности с европейцами для многих граждан Украины стала своеобразным транквилизатором», – Александр Минеев

Путь Украины

Идентичность – это как Бозон Хиггса, неуловимая, невидимая и нестабильная, но в то же время необходимая для полной гармонии частица. Эксперименты с её поисками невероятно увлекательны, затратны и зачастую опасны. По мнению экспертов-политологов, ощутимую практическую пользу извлечь из них чрезвычайно сложно.

Ирина Бусыгина, директор Центра региональных политических исследований МГИМО приводит пример с Китаем: «У КНР с Евросоюзом отношения порой более гармоничные, чем у стран, входящих в ЕС, между собой. Китай не отягощён грузом этой непонятной идентичности и поступает, исходя из собственных прагматичных интересов. При этом никаких вопросов не возникает: все разные, поэтому взаимодействуют совершенно рационально. Другие в рациональность вносят какие-то плачи о том, что они на кого-то очень похожи».

Тем не менее, в разных уголках мира, в том числе на постсоветском пространстве, с завидной периодичностью раскручиваются эксперименты по выбору странами и народами этой самой идентичности. Одной из самых горячих в этом смысле точек является Украина, где в очередной раз происходит столкновение западных демократических ценностей и российских экономических аргументов.

«Идея об идентичности с европейцами для многих граждан Украины стала своеобразным транквилизатором, – замечает Александр Минеев, профессор кафедры политической теории МГИМО. – Без неё они ёрзают постоянно и чешутся, и даже выходят на Майдан. Но это они делают оттого, что без идентичности жизни никакой нет. Ещё будучи у власти, Юлия Тимошенко говорила, что украинцам надо искать национальную идентичность не в языке, громких именах, общей истории, а в неком общем образе жизни, который будет максимально толерантен и уважителен. Это завирально, утопично, но тем не менее повод для размышления».

Учёные полагают, что политическая элита Украины, выбрав любую из этих альтернатив, – символическое стремление к свободе или же опору на общие корни, пусть и подкреплённую рациональными доводами, – неизбежно расколет общество и привнесёт в него зародыш гражданской войны.

«В ситуации, когда невозможно уклониться от выбора, когда всё равно придётся куда-то вступать, Украине необходим общественный договор. Элита здесь не может принять никакого решения, потому что в любом случае ей потребуется принести в жертву интересы примерно половины своих граждан», – считает Ирина Бусыгина.

Спасёт ли Украину общественный договор, выраженный, например, в форме итогов референдума, учёные, разумеется, предсказать не могут. Однако анализ того, как развивается процесс самоопределения украинского общества, даёт им новый повод для исследований «проблемы идентичности» уже внутри российского государства.

Развилки России

Для России вопрос об идентичности не праздный и интересен, конечно, не только в контексте событий на Майдане. РФ – единственная в мире страна, которая позволяет себе роскошь иметь 23 этнических субъекта федерации.

«Это очень лихая нарезка почти половины территории государства, хотя в некоторых условных национальных регионах проживает не более 5% коренного этноса, – рассуждает Александр Минеев. – Более того, внутри страны образовалось немало сообществ, которые наряду с общероссийской идентичностью имеют все основания причислять себя к более широкому сообществу, порой выходящему за территориальные границы нашей страны. В первую очередь, это среднее поколение на Северном Кавказе: оно перестало быть этнически идентичным, их самоопределение идёт по конфессиональному признаку. Кроме того, есть 10 субъектов, в которых официальный язык – тюркский, так же как и в шести независимых государствах за пределами России. Наконец, есть интересное интеграционное образование, непосредственно связанное с Европой: Всемирный конгресс финно-угорских народов. Он был инициирован Россией в 1992 году, проходит раз в четыре года, и непременно туда приезжают президенты Финляндии, Эстонии и Венгрии – государств, у которых очень непростая предыстория отношений с Россией».

По мнению Минеева,

несмотря на некоторую дисперсность расселения этих сообществ, сам факт их объединения по моноидентичному признаку искушает обе стороны – и их самих, и их внешних партнёров.

Например, на Всемирном конгрессе финно-угорских народов из раза в раз находятся «горячие головы», которые произносят речи о некотором уже более тесном единении, нежели в рамках общественно-культурного института.

Безусловно, канал этномобилизации очень удобен для того, чтобы аккумулировать в нём всю энергию гражданского пафоса, недовольства, инициатив и пожеланий. История показывает, что как только возникает некая развилка выбора, спровоцированная извне, и при этом в обществе не находится иммунных механизмов по преодолению этой конфронтации, происходят очень серьёзные события, угрожающие целостности государства. Так было в СССР, в Чехословакии, в Югославии, в Грузии, по такому сценарию развиваются события на Украине, где восток и запад этнокультурно оказались разведены по разные стороны баррикад.

«Когда этот процесс уже запущен, справиться с ним чрезвычайно сложно, – утверждает Александр Минеев. – Как известно из конфликтологии, лучше на ранней стадии предупреждать такие коллизии. В частности, я продвигаю идею создания на площадке Совета Федерации межпарламентской ассамблеи финно-угорских народов, которая, наряду с существующим конгрессом, постоянно обсуждала бы острые вопросы и контролировала развитие событий».

В идеале, считают эксперты, государство должно стремиться к тому, чтобы в обществе было больше взаимно конкурирующих и поливалентных идентичностей, чтобы каждый человек был вовлечён в различные социальные и этнокультурные группы, не мыслил себя без них, и, соответственно, не видел повода «восставать с вилами» против соседа. Такое расслоение идентичностей, к чему пришла, в частности, Швейцария, нет, не признак шизофрении, а необходимый элемент здорового развития гражданского общества.