• Контакты Развитие и сексуальность Год издания и номер журнала: -- Глуговский Д.В. Проблемы сексуальности стали предметом научных исследований сравнительно недавно. Этому можно привести множество объяснений. Одно из них заключается в том, что сексуальность, с одной стороны, закрыта от объективного наблюдения высокоструктурированной системой запретов и регламентаций как социального, так и психологического происхождения, с другой, - сексуальность является сверхценной сферой в жизнедеятельности практически каждого человека, независимо от того, что он декларирует по этому поводу. Сюда же можно отнести и исключительную разноплановость сексуальных проявлений, что ведёт к значительным трудностям в определении предмета исследований. Так под сексуальностью можно понимать биологический половой акт и связанную с ним детородную функцию; можно - формирующий элемент психологических взаимодействий или, наоборот, социальных, когда речь идёт о семейных или профессиональных отношениях; можно изучать этнографические контексты и сравнивать этологические проявления гендерных взаимодействий. Вопросы сексуальности, так или иначе, присутствуют во множестве научных дисциплин от биологии и психотерапии до истории и теории эволюции. Всё это естественным образом ведёт к мысли о совершенно особом значении сексуальности в формировании адекватного понимания действительности. Однако мысль эту можно отнести к разряду пожеланий, так как до сих пор не существует единой комплексной теории сексуальности, которая включала бы в себя все возможные аспекты проблемы и обобщала бы их в единую универсальную, внутренне непротиворечивую научную концепцию. Такой концепции в настоящее время нет, -- целостного образования. Но вполне вероятно, единая теория сексуальности, обобщающая все реально существующие аспекты проявления этого феномена, никогда и не будет создана. Более того, эта теория может оказаться просто не нужной, так как она являлась -- скепсиса, не была настолько интересной и актуальной. Самой продуктивной попыткой увидеть сексуальность как ключевой момент человеческих отношений и даже - исторического развития был, безусловно, психоанализ. Но, несмотря на исключительную плодотворность, эта теория -- Обращает на себя внимание то, что во всём многообразии взглядов на сексуальность практически отсутствует философская теория сексуальности. В философии этот предмет либо не рассматривается вовсе; либо рассматривается, но как частная и второстепенная тема; либо иллюстрирует какие-либо закономерности -- сообщества. Философская теория сексуальности, выстроенная как логическая, обобщённая спекулятивная конструкция, могла бы оказаться способной соединить различные подходы и методы в исследовании сексуальности и послужить основой для создания единой концепции. Однако проблема состоит в том, что философия уже давно перестала существовать как единая наука с универсальным конвенциональным -- качества их отправлений. Таким образом, наличие качества гетеросексуальности - а это не просто одна из функций, а именно качество - является первичным необходимым основанием для формирования социальной системности, переходным мостиком от чисто биологической -- в упорядочении взаимодействий путём создания поведенческих ритуальных структур. Гетеросексуальность сама по себе ещё не является социальной формой взаимодействий, она целиком и полностью относится к биологическим формам жизнедеятельности, но гетеросексуальность, в то же время, является необходимым материальным условием для развития социальности, вне её никакие общественные формы невозможны в принципе. -- Однако выравнивание этих двух процессов не происходит, разница продолжает увеличиваться, прежде всего из-за сопротивления основной биологической функции, производящей - сексуальности. Развитие сексуальности по тем или иным причинам не поддаётся пролонгации в той мере, в какой это возможно с другими функциями. Половая функция оформляется задолго до того, как человек становится полноценным -- актуальность и значимость. Человеческая сексуальность представляет собой чрезвычайно сложную структуру, лишь в малой степени управляющую биологическими взаимодействиями. Она пронизывает и, в определённой степени, скрепляет все разветвлённые и высокоструктурированные социальные контексты. Мне не известны какие-либо тексты этологов о ранней животной сексуальности, возможно, таких текстов нет вовсе. Подозреваю, что в животном мире даже на самых высоких ступенях исторической иерархии сексуальные ритуалы не представляют собой специфическую проблему, -- окутанный небиологическими отношениями - это, в первую очередь, язык и семейная структура, которую в данном контексте можно рассматривать как изоморфную структуре общества в целом, - сталкивается с сексуальностью именно как с проблемой. Ему приходится идентифицировать себя не только как особь женского или мужского рода, но и как социального оператора, изначально обременённого -- подкрепляться индивидуальными формами жизнедеятельности. Запрет на ранние проявления сексуальности не имеет достаточных оснований не только в глазах ребёнка, на которого он направлен, но и сами родители не отдают себе отчёт в том. Что их действия продиктованы требованиями социальных -- формам жизнедеятельности. С одной стороны, сексуальность в значительно меньшей мере, чем другие биологический функции, поддаётся социализации, с другой же стороны, социализация сексуальности в большей степени необратима. Если человек, привычный к значительной предварительной обработке продуктов питания, всё же может, в случае необходимости, перейти на потребление естественных -- функциональности в межполовых отношениях принципиально невозможно. К социальным трансформациям сексуальности следует отнести, прежде всего, круглогодичную половую активность человека. На первый взгляд может показаться, что социальные отношения здесь ни при чём или играют в этих изменениях -- аспекте, а в повышении защищённости и комфортности жизнедеятельности, в том числе и связанных с производством потомства). Зато значительно изменилась субъективная сторона сексуальности. Отдельный индивид стал круглогодично испытывать неудовлетворённое напряжение и, соответственно, получать удовлетворение от его разрядки. Тем самым половые отношения стали занимать -- и важнейший, исключительно яркий, но всего лишь эпизод в их жизнедеятельности. Человек становится постоянно вовлечённым в половые взаимодействия, сексуальность становится фактором его повседневности. 8 Теперь снова вернёмся к запрету инцеста и связанной с ним тотальной закрытостью сексуальности. Молодой, но уже взрослый индивид, получая статус самодеятельного полноправного субъекта, сталкивается со своей функциональной беспомощностью в области межполовых отношений. Принципиальные формальные запреты сняты, но -- ритуализация может происходить уникальным образом, но всегда в этом взаимодействии есть и общий момент. Он заключается в том, что снятие запрета осуществляется через выработку совместной социальной мотивации сексуальности (при обязательном наличии обоюдной биологической мотивации). Это означает, что сексуальность из субъективного плана переходит в объективный, то есть, индивидуальная интенция к действию включается органичным элементом в социальную практику и из частного побуждения превращается в момент общесоциальных -- И опять обратим внимание на различия в субъективном и объективном значениях социализации сексуальности. Преодолевая тотальный запрет на сексуальность, каждый взятый в отдельности индивид преследует свои собственные интересы. Для него цель разрешения этого конфликта заключена в достижении биологической -- взаимодействия. Точно так же и ритуализация сексуальных действий распространяется на все формы жизнедеятельности. В процессе развития ритуал оформляется в самостоятельный социальный организм, отчуждается от сексуальности и в каждом отдельном случае развивается самостоятельно. Первоначальная сексуальная направленность ритуала утрачивается, снимается, его -- раздробляется и от него отпочковываются всевозможные специализированные ритуалы, обслуживающие и упорядочивающие отдельные специфические формы жизнедеятельности, порой очень далёкие от сексуальности. Примером может служить ритуал пожатия руки при встрече, который изначально регулировал отношения между сексуальными соперниками. Остаточное значении сохранилось в восточнославянских -- социально организованной жизнедеятельности вида. Сексуальность и лежащая в её основе межполовая ассиметрия внутри вида первоначально дали толчок к переходу от биологического принципа автономности каждого отдельного индивида к более высоко организованному принципу кооперативности. Это утверждение вполне естественно может вести к выводу о глобальной роли сексуальных отношений в развитии цивилизации вообще, к выводу о том, что сексуальность есть краеугольный камень и движущая сила исторического процесса. Однако, на мой взгляд такие выводы неверны в принципе. Ошибка здесь заключена в том, что, рассуждая подобным образом, мы пренебрегаем логическими -- носителем процесса перехода живой природы из одного качества в другое, стала его передаточным звеном. Сразу же, как только переход совершился, приобрёл свойства ведущей функции исторического развития, сексуальность стала терять свой исключительный статус и приближаться к положению одного из рядовых свойств живых организмов. Она тоже изменила свою качественную направленность, но уже -- этого противоречия, которое теряло актуальность, уступая место новому историческому противостоянию более высокого уровня. Поэтому представляются наивными попытки придания сексуальности особенного тайного или мистического смысла. Они нисколько не проясняют вопрос, скорее наоборот, выводят его из сферы научного внимания. -- биолого-социальной функции необходимо не выделять её в отдельный, самостоятельный объект изучения, но, наоборот, как можно более широко включать её в общий контекст развития социума, выявлять связи сексуальности с механизмами общественного функционирования, которые в настоящее время и определяют роль и значимость сексуальных отношений в сложной и разветвлённой -- С этого момента начинается развитие цивилизации, статус гуманоидности становится необратимым. С этого же момента сексуальность перестаёт быть абсолютной функцией, порождающей социальность. Она постепенно меняет свои формы, превращается во второстепенный фактор эволюции, так как социальность -- перестают явно играть консолидирующую общество и определяющую его статус роль, они становятся частными, мединдивидуальными. Но полного возврата нет, так как сексуальность уже перестала быть функцией, ограниченной только производством жизни. Вовлечённый в половые взаимодействия постоянно индивид, независимо от того, как он осознаёт и оценивает эту свою деятельность, занимается не столько -- Подобные теоретические экскурсы в общие проблемы могут показаться не имеющими отношения к данной работе. Прямого отношения - действительно не имеют, но развитие сексуальности происходит на фоне именно таких глобальных процессов, которые в тех или иных формах оказывают императивное воздействие на любые проявления жизнедеятельности, от самых общих до самых частных. Поэтому, вырывая проблему сексуальности из контекста всеобщего развития, сужая тему до исследования полового акта и его нарушений или рассматривая сексуальность только в ракурсе воспроизводства вида, мы будем изучать либо её медицинский аспект, либо психологический, или какой-нибудь ещё, но только не философский. Мы уже определили, что через сексуальность осуществляется связь между биологической и социальной формами движения материи, сексуальность делает их взаимообусловленными. В сексуальности, как мы видели, изначально заложена двойственность, противоречивость. Ни одна другая биологическая функция этим свойством в достаточной мере не обладает, в достаточной для того, чтобы служить -- нужно отмежеваться от наших собственных субъективных, личностных, заинтересованных суждений о половом вопросе и рассуждать не о сексе и нашем к нему отношении, а о сексуальности в самом абстрактном её понимании, видеть в сексуальности прежде всего функцию, сводящую две противоположные закономерности - биологическую и социальную - в единство динамического противоречия. В этом смысле сексуальность не имеет никакого самостоятельного бытия и в каждый данный момент служит воплощением конкретного уровня приоритетности одной закономерности перед другой, объективным критерием соотнесённости частей этого -- 13 Мы уже описывали роль сексуальности в социализации мотивации индивидуальной жизнедеятельности. Через околосексуальные ритуалы индивид включается в систему общественных взаимодействий, становится её элементом и оператором и, одновременно, в процессе поисков оптимальной личностной включённости тем самым и создаёт эту систему, конструирует её, дополняет, обогащает своим вкладом. Проще говоря, через сексуальность индивид осваивает социальность, сопоставляет материальное биологическое и идеальное социальное начала, находит результирующий компромисс этой противоположности в создании собственной -- Здесь снова решающее значение будет иметь сексуальная функция. В момент становления социальных форм сексуальность была единственной функцией, которая объединяла два противоположных принципа - биологической автономности и социальной кооперативности. Более того, для её реализации необходимым было осуществление одновременно обоих. В описанной выше ситуации противоречие сменило субъект-объектную полярность, но его элементы остались теми же, изменилось только их взаиморасположение. Поэтому и функция сексуальности остаётся той же: материальное опосредование двух закономерностей. Меняется направленность функции, она из прогрессирующей в контексте общего развития -- факторов развития, но при этом не подвергнется полному уничтожению, так как будет существовать как параллельная маргинальная системность в рамках социальности. Таким образом, сексуальность превращается в двигатель охранного регрессивного процесса. 14 Расширение запрета инцестуозных отношений до запрета сексуальности вообще идёт одновременно с оформлением этого запрета в систему этических нормативов. Можно даже предположить, что первые вербальные проявления человека, зарождение второй -- жизнедеятельности, и, в силу множественности опосредований становится неочевидной изоморфная связь каждого и всякого морального постулата с его первоначальным основанием, с сексуальностью. Но такая связь всегда существует. Она заключается не в том, что каждое поведенческое действие человека в конечном итоге сводится к межполовым взаимодействиям, а в наличии функционального -- гипотетических образцов поведения, сформулированных в этической системе как высокоморальные. В обыденном сознании эта проблема отражается в декларируемом достаточно часто отношении к сексуальности как к животным проявлениям, постыдным и осуждаемым. Это же относится и ко всем другим витальным проявлениям, но сексуальность, в силу своей особой значимости, порицается моралью более строго и явно. Парадоксальность такого осуждения тем более понятна, если учесть, что сексуальность в тех или иных формах неизбежно присутствует в жизни каждого индивида, независимо от того, насколько нетерпимы к её проявлениям его теоретические убеждения. Возникает естественный вопрос: -- закономерностей. Сексуальность не исчезает в морали полностью. Рассуждая об отсутствии мотивированности запрета, следует разделить проблему. Запрет немотивирован, если вопрос стоит так: почему запрет возник? Но зато есть достаточная мотивация относительно целей запрета, то есть - для чего он нужен? (речь, разумеется, идёт не о мотивации, присутствующей в обыденном сознании) сексуальность в этических формах сознания никогда не запрещается полностью, как таковая. Запрещаются лишь те её формы, которые уходят корнями в биологическую -- смысле". Понятие любви выводит сексуальность из плоскости непосредственных физических контактов в более абстрактный контекст психологических взаимодействий, опосредованных прежде всего социальными знаковыми и ритуальными смыслами. Сексуальность перестаёт быть формой удовлетворения только витальных потребностей индивида, она становится важнейшим средством межиндивидуального общения и, одновременно, стимулом к усвоению социальных закономерностей. -- приходится слишком дорого платить, так как в реальности достижение идеального норматива любви практически невозможно - он ведь конкретно никак не сформулирован, а без такого достижения физиологическая сторона сексуальности всегда будет восприниматься как ущербная и аморальная. Окончательно разделаться с биологической составляющей функции сексуальности мешает лишь то, что без этой стороны невозможно производство жизни. Пока невозможно. -- Усложнение социальных структур ведёт к усложнению ритуалов, их обеспечивающих, а это последнее - к удлинению сроков обучения, его интенсификации и к ужесточению запрета на биологические проявления сексуальности. К изучению ритуалов можно вполне отнести и освоение конкретных знаний как гуманитарных, так и естественнонаучных, ведь освоение подобных навыков, в конечном итоге, -- индивида, но сами по себе эти темы достаточно широко и подробно освещаются в литературе. Нас же они интересуют в специфическом ракурсе развития сексуальной функции. Сексуальность, в отличие от всех остальных биологических функций, так до настоящего момента и не была утилизована в пользу социальной системности. Принцип кооперативности взаимодействий не подавил в этой области принцип биологической автономности. Сексуальность по-прежнему, как и в начале человеческой истории, остаётся сферой жизнедеятельности, реализующейся через своё собственное локальное противоречие двуполости биологического вида. Но при этом меняется внутреннее соотношение составляющих сексуальности. Ритуальное наполнение межполовых взаимодействий усложняется и биологические контакты затрудняются, несмотря на то, что именно эта сторона функции в процессе -- Социализация всё же происходит, но не социализация функции как таковой, а её внутренняя переориентация. Однако полное перерождение невозможно до тех пор, пока через сексуальность будет, во-первых, осуществляться производство биологической жизни - это объективный момент, а во-вторых, индивид, совершая половой акт, будет получать специфическое физиологическое удовольствие, не достижимое никаким другим способом - момент субъективный. И то и другое пока что недостижимо в рамках любых социальных институтов, поэтому сексуальность остаётся амбивалентной функцией, оплотом защиты личностной организации человека, его уникальности в качестве биосоциального явления природы. Современное развитие сексуальности подошло к той критической точке, когда стороны противоречия поляризованы максимально и дальнейшая эволюция оказывается невозможной, так как противоречие начинает терять своё качество, становится непродуктивным антагонизмом. Проблема заключена, конечно же, не только и не столько в сексуальности. Теми же точно словами мы можем описать и состояние более общего противоречия между биологической и социальной системностями, но мы сужаем ракурс до рассмотрения отдельной функции, так как её развитие отражает в -- Революционность сексуальной революции заключена не в раскрепощении сексуальной функции, как принято считать, а в реакции на степень поляризации составляющих противоречии внутри сексуальности, при которой функция теряет своё единство, интегрированность, прекращает развиваться и перестаёт быть самодостаточной системой. Сексуальность утрачивает своё особое значение в ряду факторов развития биосоциальных взаимодействий, перестаёт быть связующим звеном между биологической и социальной реальностями и фундаментом личностной организации -- далеко не всегда очевидна их опосредованность глобальным противоречием между социальной и биологической природой, жизнь чаще представляется множественной, а не единой. В сексуальности это противоречие диагностируется достаточно легко. Отправление сексуальной функции становится всё более опосредованным и сложным. -- начинает играть критерий реализованности социально опосредованных околосексуальных ритуалов. При этом деградирует не биологическая сторона внутреннего противоречия сексуальной функции, но сексуальность в целом, так как на уровне индивидуального сознания биологическая сообразность межполовых отношений никогда не может быть полноценно замещена сообразностью социальной. -- мировоззренческой ориентации личности. Возникшие изменения в отношении к сексуальности имеют устойчивый характер. Они нашли подтверждение в изменении этических нормативов, в трансформации и частичном снятии общего запрета на сексуальность. Такие перемены можно было бы отнести к положительным результатам сексуальной революции, но эта победа эфемерна, так как современный уровень развития социума характеризуется уже -- моделей. У индивида исчезает необходимость в нестандартном поведении, так как в его распоряжении находится неограниченное число моделей, превосходящее его возможности воспроизведения. Тем самым сексуальность из биосоциальной потребности становится сначала просто биологической, а затем превращается в биологическую сверхпотребность. Навязанную индивиду социумом. -- любого и всякого противоречия. Точно так же, как и принцип кооперативности распространяется на любую субъектную функцию. Предмет нашего рассмотрения есть лишь частный случай развития, его антропоморфный аспект. Сексуальность интересует нас только в той мере, в какой в ней проявляется всеобщее свойство противоречивости. В этом смысле сексуальность представляет собой чрезвычайно удобный объект изучения, так как в антропоморфном контексте никакая другая биологическая или социальная функция не привязана так показательно к обеим -- существовал, по всей вероятности, только в форме зарождающегося запрета на инцест, до средневековой ортодоксальности, когда запрету подвергались любые проявления сексуальности вне брачных отношений, а затем и до настоящего момента, когда запрет вновь размывается и теряет свою императивность. Мы можем отметить цикличность процесса, которая свидетельствует о прекращении его